Три пятнадцать - Страница 53

— Неужели, — проговорила я, но не как вопрос, а словно констатируя факт, потом встала и натянула платье. — Мне пора домой. Мози пригласила приятеля, и я не хочу надолго оставлять их наедине.

В глазах Лоренса снова появилась настороженность.

— Помочь тебе усадить Лизу в машину?

— Думаю, Лиза уже отдохнула и чувствует себя лучше.

Мой голос прозвучал резко и холодно. Я взглянула в зеркало и невольно поморщилась: тщательно уложенные волосы превратились в дикую копну каштановых кудрей.

— Джинни! — позвал Лоренс, когда я шагнула к двери. — Я серьезно! Я давно бы к тебе постучал, если бы знал, что Рик Уорфилд брешет под твоим деревом.

Я застыла у двери. Вообще-то в день, когда Тайлер срубил иву, Лоренс приехал и прогнал зевак с нашего двора, но в дверь не позвонил.

— Не хочу заводить старую песню, но от жены ты ушел несколько месяцев назад. Были у меня проблемы или нет, тебя я на своем крыльце не припомню.

— Я хотел, — искренне ответил мне Лоренс. Он сел, простыня соскользнула с груди на колени. — Собирался позвонить тебе пятнадцатого ноября.

Я прищурилась: белизна голых стен действовала на нервы. Слова Лоренса казались правдой, но разве в пустой комнате точно определишь? Спальня была слишком простой, даже примитивной, без уголков-тайников-закоулков, где можно спрятать секрет, здесь любая ложь сошла бы за правду.

— А что такого примечательного случится пятнадцатого ноября?

— Суд объявит меня разведенным.

На это известие я отреагировала совсем не так, как ожидал Лоренс. Шагнула к нему, и от избытка чувств слова слились в змеиное шипение:

— Ты ждал официальный документ? Бумажку?!

— Не бумажку, а свободу, — раздраженно поправил Лоренс.

— Неужели? — презрительно, в стиле Мози, подначила я. — В прошлый раз бумажка из суда тебе не требовалась.

— Ага, и чем все закончилось? — Теперь Лоренс чуть ли не кричал.

— Если бы ты захотел… — Тут я все поняла, и даже зная, что от Лизы отделяют лишь дверь и несколько шагов коридорчика, с каждым словом орала все громче и пронзительнее: — Мать твою, так причина в Боге! Это бы еще куда ни шло, только нет, причина даже не в Боге. Ты боялся, что подумают вонючие сплетники-баптисты из твоей церкви, если…

Лоренс свесил ноги на пол и заговорил вместе со мной:

— Нет-нет, подожди…

Ждать я и не думала.

— …Если бы ты спутался с другой женщиной сразу после расставания с женой. Только я той другой не была никогда. — Лоренсу тоже стало неуютно нагишом, и, пока он разыскивал боксеры, я продолжила в том же гарпийном тоне: — Сэнди задолго до нашей встречи нарушала клятвы направо и налево, а когда вернулась, то ты выбрал семью, даже не поцеловав меня на прощанье.

Лоренс поднял руки и толкнул воздух в мою сторону, надеясь меня утихомирить. Едва я умолкла, он заговорил тихо, но убежденно и зло:

— Я знаю, когда ты забеременела, твои родители и их церковь от тебя отвернулись, но не смей судить по ним мою церковь и моих друзей. Гарри и Максу сейчас очень непросто. Развод родителей — испытание не из приятных, сколько бы лет тебе ни было. От моей церкви и я, и мальчишки, и Сэнди не видели ничего кроме добра. — Лоренс натянул брюки. — Да, я хотел дождаться развода. Хотел на этот раз сделать все правильно. Я заслуживаю, чтобы все было по всем правилам, и ты тоже. Хочешь верь, хочешь нет, но быть баптистом иногда значит относиться к людям правильно, по крайней мере, стараться. Быть баптистом еще не значит поиметь Джинни Слоукэм.

— Может, и так, — холодно согласилась я, — но оно тебе все удалось.

— Особо стараться не пришлось, — огрызнулся Лоренс.

Я бросилась вон из спальни и влетела в гостиную. Лиза сидела на диване и сквозь ропот Си-эн-эн пыталась расслышать наши крики. Она казалась довольнее дюжины обожравшихся сметаной кошек.

— Ты в своем репертуаре. Мало я тебя, видимо, лупила! — тихо, но раздраженно проговорила я. — Поехали отсюда. Одно радует: Уорфилд под нас не копает.

Я поднесла ходунки к дивану, и Лиза практически самостоятельно в них встала. «Миссия выполнена», — говорили ее счастливые глаза, только чья миссия, моя или ее, я не знала.

Мы продвигались к двери, когда вошел Лоренс. Он успел обуть мягкие мокасины и натянуть рубашку, только пуговицы застегнул как попало.

— Помощь не нужна! — сказала я Лоренсу, и мы медленно, до неприятного медленно двинулись дальше.

— Джинни, я тебе позвоню, — твердо и почти спокойно пообещал Лоренс, хотя злился явно не меньше моего. — Пятнадцатого ноября.

— Флаг тебе в руки, звони! — рявкнула я через плечо. — По-моему, в тот день я занята — встречаюсь со всеми холостяками, которые приглашали на свидание за последнее чертово десятилетие.

— Джинни… — начал Лоренс.

— Что Джинни? Ну что Джинни? Тоже мне Мистер Праведность! С тобой же не роман, а сплошные правила! Во-первых, ждем пятнадцатого ноября. Во-вторых, проявляем ангельское терпение. В-третьих, секс у нас будет, а разговоры — нет, потому что о текущем расследовании особо распространяться нельзя! — пробасила я, ловко копируя официальный тон Лоренса.

Тот беспомощно развел руками и выговорил:

— Ладно, ладно, Джинни, на это есть веская причина.

— Угу, — раздраженно хмыкнула я.

— Да, и не одна. Происходят странные вещи. У Рика нет средств на анализы, которые нужны для расследования дела такой давности, тем более он даже не уверен, что здесь преступление, а не просто ненадлежащее погребение. Однако частная лаборатория с отличной репутацией проводит анализ ДНК, извлеченной из тех костей. (Я аж содрогнулась.) Я спросил Рика, откуда деньги на такую роскошь, а он… Джинни, анализ оплачивает кто-то со стороны. С точки зрения профессиональной этики это довольно спорно. Рик дал добро лишь потому, что «спонсоры», семейная пара, явились к нему и попросили разрешения на анализ. Дескать, это кости их пропавшего ребенка. Пожалуйста, никому об этом… Что с ней?